Наследие Арконы - Страница 32

У него все получалось. Стрела! Тренированное тело увлекает вниз… глубокий подсад со скрутом… Вот, еще одна — подсад «змеей».

— Быстрее, дуралеи! Если попадете в кого-нибудь своего — я возьму этот грех на себя! — крикнул Абсалон.

— Нет! Живым! Только живым! Этот рыцарь нужен мне! — заглушал его властный голос.

— Ваша светлость!

«Вот это да! Сам князь Альденбургский начальствует! Был бы словен, звали бы Старградским! Да нет уж на карте богатого города, есть германское княжество!» — вспомнит Святобор позже. Сейчас это отложилось в его восприятии настолько, насколько было нужно для уничтожения противников. Здесь главный, один из главных. Если убить — остальные оробеют.

Вперед! Где их тут побольше?

Первый из попавшихся ему на дороге стоял открыто. Прибранный к бедру клинок противника слегка подрагивал, отвлекая внимание. Руг устремился на врага, мечи со свистом описывали дуги.

Тот не успел и глазом моргнуть, медленный, точно две черепахи — Святобор рассек дану бок, вторым ударом доставая нового захватчика.

Но воин отвел его кромкой щита, который держал кулачным хватом. Это был тоже тяжелый, массивный боец. Не прекращая движения и не смутившись неудаче, руг ловко обтек его. Сделав отвлекающий выпад, он заставил дана отшатнуться, и пока тот готовил свою атаку, нанес молниеносно новый поражающий удар. Он лихо подрезал справа под щит противника, проломав то ли бедро, то ли ребра

Наскочил третий, но руг был слишком непредсказуем — он не дожидался викинга.

Щит дана в какие-то мгновения сдвинулся до колена, прикрывая подол. Меч, лежавший безжизненно всем острием на верхней грани щита рванулся вверх и тут же с захлестом вниз, на то место, где должен был бы по его замыслу быть Святобор.

Руг шлепнул его клинком по ягодицам плашмя

— Ну, что, сосунок? Взбодрился? Продолжим?

Он тут же бы выругал себя: нельзя быть высокомерным — сложишь голову под мечом новичка. Но датчанин неожиданно резко развернулся и сам налетел на холодный славянский металл…

Стоны и вой искалеченных, предсмертные хрипы и ярость… Чьи-то мозги испачкали сапог. Скользко… Не надо сопротивляться, надо использовать… Падает воин, придерживая уцелевшей рукой свои синие кишки… Стрела, как стилет, в забрало… Скрыться за чужим телом от меча… Главный уходит назад, команды глохнут. Два воина закрывают его щитами, не достать! Арбалетчики, много арбалетчиков на берегу… Еще один латник слева. Бросить его шеей на борт, шлем не спасет… Нырнуть под щит… Те, на берегу, они целятся… Лечь! Бросок к мачте! Упасть, завизжать, завыть, притворяясь, проползти… Нет, они не подходят, боятся, опять накладывают стрелы…

Труп дана падает в люк, за ним летит подпаленный огнивом смоляной пух, горючий даже после трех дней в воде. Из люка сразу начинает струится легкий дымок. Однако арбалетчики уже очень близко, они наступают, держа орудия у груди взведенными. От стольких стрел сразу не уклониться…

Подтянуть один из трупов поближе. Чернобогов прах, времени осталось всего ничего! Мерзавцы почти не испугались Образа Зверя, на них это не похоже… Кто там, слева?

От фигуры, наступавшей в ряду арбалетчиков, веяло такой явной опасностью, такой жуткой угрозой, что даже Святобору стало не по себе.

Низкорослый и невероятно толстый, этот человек был плотно укутан в кожу и меха, под которыми даже при нынешней не особо теплой погоде должен был бы испечься заживо. Но он не выглядел уставшим или спекшимся. Наоборот, в его движениях чувствовалась сила и уверенность, которыми вряд ли могли похвастаться приближающиеся латники. В руках этот воин нес небольшой костяной лук; лицо же его закрывала металлическая маска.

Сосредоточив внимание на толстяке, Святобор резко выбросил перед собой чей-то труп, одновременно отталкиваясь от него и прыгая за борт. Нервы арбалетчиков оказались взведены еще потуже арбалетов, и без того изуродованный мертвец стал вовсе похож на ежа.

Только тот опасный лучник не растерялся, что едва не стоило Святобору жизни. Быстро выкинув вперед левую руку, он, казалось, вытряхнул на тетиву сразу весь колчан. Арбалетчики еще толком не поняли, что произошло, а смертельная цепочка тонких, красиво оперенных стрел уже понеслась вслед за уходящим берсерком. Святобора спасла только потрясающая скорость движений, непостижимая для обычного человека — толстяк не ожидал от него такой прыти, и неправильно выбрал начальное упреждение. Спохватился он поздно — поздно, опять-таки, по обычным меркам. Но последняя его стрела оцарапала Святобору бедро.

Мощными рывками проталкивая тело сквозь сопротивляющуюся воду, Святобор отчаянно пытался сохранить выбранное направление. Под гладью моря ориентироваться было непросто, тем более вблизи берега, где постоянно плавает муть, поднятая волнами с близкого дна. Но это было жизненно важно — Святобор не сомневался, что арбалетчики, и едва не уложивший его толстяк сейчас внимательно всматриваются в морскую гладь, и их стрелы застыли на натянутых тетивах, готовые в любое мгновение устремиться к мелькнувшей среди ровных рядов волн голове пловца. Оставалось надеяться, что рана в ноге не настолько кровоточит, чтобы выдать его местоположение.

Святобор уже начал задыхаться, когда впереди замаячила тень. Если расчет оказался правильным, то это должно было быть днище последнего корабля. Так оно и вышло — отхлынувшая с мелководья волна открыла измученному воину враждебный надводный мир. Рывком поднявшись на ноги, Святобор прижался к борту дракара. Он находился с той стороны судна, откуда нельзя было разглядеть происходящего на месте недавней схватки. Но и Святобора загораживал от вражеских глаз корпус корабля.