Наследие Арконы - Страница 44

Да, несмотря на первый успех, атака Свентовидовых всадников захлебнулась. Они буквально увязли среди гор порубанных тел и стали легкой мишенью стрелков, использующих для укрытия каждый валун, каждую впадину, каждый куст.

Расстреливаемые в упор из луков и арбалетов, словене откатились назад, выходя из зоны досягаемости стрел. Там они вновь выстроили боевой порядок, готовясь к новой атаке, — как понимал Инегельд, — бессмысленной.

Под прикрытием арбалетчиков и лучников, даны, вооруженные длинными крепкими копьями, образовывали гигантское каре, ощетинившееся смертоносным железом. Даже если бы конников было в пять раз больше, и они были бы одеты в полный рыцарский доспех, даже тогда нападение на такой строй являлось бы для них чистым самоубийством. Тем более, что многие из всадников даже и не успели бы приблизиться к нему, не преодолев града летящих в них снарядов.

Когда каре было построено, последовала команда: «Вперед, шагом!» Даны медленно двинулись, держа копья наизготовку. Но тут случилось непредвиденное…

Святобор лежал в низком кустарнике, слившись с трухлявым бревном, непонятно как оказавшимся на безлесой косе. Мимо него непрерывно шли колонны врагов, шли уверенно, громыхая оружием, нагло попирая ногами родную землю Святобора, растирая в грязь широкими колесами повозок скромные луговые цветы и молодые побеги разнотравья. Сейчас Святобор ничего не мог видеть кроме этих бесконечных ног, равномерно мелькающих у него перед глазами и едва не наступающих ему на голову. Он многим рисковал, устроившись на самом пути наступающего войска, но очень уж удачным это место могло оказаться во время предстоящей схватки.

Для стороннего наблюдателя коса выглядела безжизненной. И кому бы пришло в голову, что здесь сумел спрятаться отряд ругов. Да и зачем? Что значат полсотни, пусть даже очень умелых, ратников против войска в несколько тысяч, даже и оказавшись у него в тылу?

Нет, помыслить такое скованные предрассудками и забывшие историю своих великих предков христиане не могли, а потому и спрятаться от них было несложно. Трудно уберечься лишь от того, кто ищет, да и то, только в том случае, если он хорошо знает, где искать. Так что наткнуться на Святобора раньше времени захватчики могли разве случайно. Но все мелкие случайности сейчас были на стороне затаившихся ругов, сильных не только отточенным хладным железом и мускулистыми телами.

Неожиданно в равномерный топот пехотинцев вплелись новые звуки. Где-то там, впереди, случилось что-то неожиданное для врага. Там шел нешуточный бой, ржали кони, кричали раненые, звенело железо. Святобор чувствовал, как напряглись остановившиеся возле него даны, как наклонили они копья, крепче сжав их в руках, как поспешно начали взводить арбалеты. Спереди на них бежали свои же, преследуемые всадниками Свентовита. Многие останавливались, пытаясь выстроиться в шеренгу, некоторые бежали дальше, обезумев от страха и полученных ран. То тут, то там щелкала тетива, выпуская в воздух оперенную смерть, эти щелчки учащались, сливаясь в непрерывные трели. Стало очевидно, до Святобора конная лавина не дойдет, отброшенная назад убийственным потоком свистящих на лету снарядов и копьями сгрудившихся пехотинцев.

И если сейчас встать, взорваться тысячей разящих ударов, закружиться в смертоносном танце… Но рано, рано! Вот когда супротивники сплотятся еще больше, сдвинут колонны, сомкнут ряды, ожидая такого отчаянного и такого нелепого второго стремления конницы, вот тогда наступит час оборотня, время воплотившихся в звере.

Повинуясь сигналу, всадники отступили. Даны встали в каре, способное медленно, но неотвратимо оттеснить любую кавалерию сотнями отточенных копий. Свои места занимали стрелки, строясь такими рядами, чтобы свободно стрелять, не задевая копейщиков, и чтобы выпускать стрелы поочередно, не создавая промежутков в стрельбе. Вот сейчас, самое время…

— АРР-ХХА!!!

Берсерки поднялись одновременно, одновременно закричали. Ужасный рык на мгновение перекрыл все звуки огромного войска. Скованные неожиданностью, христиане окаменели, застыв — кто с опущенным копьем, кто с недотянутой тетивой, кто на половине шага. За этот краткий миг сталь лучшего на острове оружия успела дважды погрузиться во вражескую плоть, и только после этого захватчики очнулись. Но там, где возникли, берсерки уже исчезли, стремительно перемещаясь к ближайшим скоплениям противника, где можно одним ударом сразить нескольких. И началось!

Святобор не мыслил о смерти. Он вообще ни о чем не думал, за него думало его тело, воспитанное бесконечными схватками в прошлом и наполненное сейчас идеей убийства. Здесь, в центре вражеского войска, стесненного своими же порядками, и есть место берсерка.

Здесь можно сечь жестоко и не размениваясь, не тратя время на движения от противника к противнику. И он почти танцевал, нанося размашистые, витые удары обоими мечами, и резко убыстряющееся на изгибе движения лезвие, срубив голову одному, срезало кисти рук другому, облетая древко копья он уходил от клинка третьего, чтобы пропоров ему пах рассечь стопы четвертого врага.

Прорубаясь сквозь толпы неприятеля, у берсерка нет времени защищаться, его единственная защита — нападение. Он не проводит показательных боев. Единственный способ выжить — это убить противника раньше, чем тот успеет напасть. Искалечить, но лучше — убить. И Святобор разил. Он успевал, и сама удача улыбалась отважному ругу.

* * *

Королю доложили о зверолюдях, неведомо как возникнувших в тылу и теперь рубивших направо и налево растерявшихся пехотинцев.